Варлам Шаламов

18.06.1907 – 17.01.1982

Cайт shalamov.ru и общество «Мемориал» готовят экскурсии "Москва Варлама Шаламова", которые должны начаться в конце апреля и продолжаться до конца сентября.
До 13 апреля на сайте Boomstarter.ru будет идти сбор средств, необходимых для проведения серии бесплатных экскурсий (гонорар экскурсоводу, а также на дизайн и печать подарочного буклета). 

Главный редактор сайта shalamov.ru Сергей Соловьёв:

- Архив Шаламова, который хранится в РГАЛИ, в достаточной степени изучен, однако далеко не весь опубликован.

17 января в 13-00 пройдет пешеходная экскурсия по шаламовским местам Вологды.
В 15-00 в Шаламовском доме начнется литературный вечер памяти писателя, на котором, помимо прочего, прозвучат ранее неизвестные колымские стихи, а также будет представлен фильм Павла Печенкина

18 января состоится научный семинар «В.Т. Шаламов: биография и текст»

Подробнее: http://shalamov.ru/events/78/

Чрезвычайную хрупкость человеческой культуры, цивилизации. Человек становился зверем через три недели — при тяжелой работе, холоде, голоде и побоях.
Главное средство растления души — холод, в среднеазиатских лагерях, наверное, люди держались дольше — там было теплее.
Понял, что дружба, товарищество никогда не зарождается в трудных, по-настоящему трудных — со ставкой жизни — условиях. Дружба зарождается в условиях трудных, но возможных (в больнице, а не в забое).

Потухнут свечи восковые
В еще не сломанных церквах,
Когда я в них войду впервые
Со смертной пеной на губах.

Меня несут, как плащаницу,
Как легкий шелковый ковер.
И от врачей и от больницы
Я отвращу свой мутный взор.

И тихо я дышу на ладан,
Едва колебля дым кадил.
И больше думать мне не надо
О всемогуществе могил.

Я хотел бы так немного!
Я хотел бы быть обрубком,
Человеческим обрубком...

Отмороженные руки,
Отмороженные ноги...
Жить бы стало очень смело
Укороченное тело.

Я б собрал слюну во рту,
Я бы плюнул в красоту,
В омерзительную рожу.

На ее подобье Божье
Не молился б человек,
Помнящий лицо калек...

Я хотел бы так немного!
Я хотел бы быть обрубком,
Человеческим обрубком...

Отмороженные руки,
Отмороженные ноги...
Жить бы стало очень смело
Укороченное тело.

Я б собрал слюну во рту,
Я бы плюнул в красоту,
В омерзительную рожу.

На ее подобье Божье
Не молился б человек,
Помнящий лицо калек...

Главка из мемуаров Сиротинской, прежде не публиковавшаяся и помещенная в седьмом томе собрания сочинений Шаламова.:
______
Недавно обратился ко мне один писатель. Он был полон сочувствия Варламу Тихоновичу! Бедняга, какая нищета — 72 рэ в месяц!
Конечно, для этого писателя, привыкшего к зарубежным вояжам, собственной машине, даче, кабинету и т. п., жизнь на 72 руб. — Голгофа.
Я ответила ему: «У Вас с В. Т. разные точки отсчета. У него — арестантские нары и баланда, а у Вас — вот машина, дубленка, квартира». Нет, жизнь в Москве не была для В. Т. Голгофой. У него не было разорительных привычек. Ни вино, ни рестораны, ни путешествия его не манили. Его любимая и почти постоянная еда: утром кофе, в обед и ужин — вареная докторская колбаса с вареной же картошкой и капустой. Яблоки. Единственная роскошь — книги. У него даже небольшие собрания были из гонораров за книжечки, за переводы. Это было непрочной гарантией устойчивости его быта. Ко всем бытовым проблемам (одежды, еды, ремонта) он относился с обдуманной серьезностью, [надписано И. П. Сиротинской: В полной мере изучил он науку выживания — «Добить меня очень трудно»]. Не любил ничего нового, ни людей, ни вещей, никаких нарушений в своем микромире.
Это было очень мудро: такая бытовая стабильность оберегала шаткое равновесие его организма, просто перегруженного до отказа всякими болезнями: Меньера, глухота, стенокардия, цирроз печени и т.д. Я всегда понимала благотворность этого размеренного быта, опасность всяких потрясений и, как могла, его оберегала.